Мамаду Сако и проба Б…

На днях получена информация о том, что Мамаду Сако не будет (несмотря на первоначальное желание) использовать своё право на оспаривание результатов анализа пробы А - требовать вскрытия пробы Б. Тем самым Сако формально соглашается с результатом допинг теста. После чего УЕФА ему запрещает играть уже официально.

Что это означает? В чём он признался? И что за этим последует?

Я постараюсь не превратить свой блог в антидопинговый вестник мерсисайдской орнитологии, честно.

Но т.к. тема ещё горяча, а многие важные моменты во всей этой истории по-прежнему мало кому понятны (так, инфо-пространство полно сообщений о том, что Сако якобы планировал повторно сдавать пробу мочи, и называли это пробой Б), то я, с вашего позволения, продолжу.

Эта статья более познавательно-развлекательная, нежели предыдущая, и не носит такой уж критически важной информации о будущем нашего защитника. Она изобилует весьма забавными моментами. Я даже в какой-то момент использовал рабочее название «Гарри Поттер и властелин золотой струи», но в итоге удержался.

Сегодня мы поговорим о процедурной стороне процесса сдачи проб А и Б. Как это выглядит и в чем смысл всех этих запросов на анализ проб Б? Для чего эти пробы вообще нужны?

Думаю, каждый из нас в своей жизни сдавал медицинские анализы и в общих чертах представляет себе, с чем сталкивается спортсмен. Да, в целом понятно, что их проба сдаётся, подписывается и хранится в более надежных условиях, но сложно представить, как именно достигается жесткий контроль их баночек из-под майонеза. Разве сложно наклейку с фамилией Сако взять и переклеить? Они носят эти баночки в чемодане с кодовым замком? Разве так уж прям и нельзя подменить образец? Бабушкину мочу разве нельзя сдать вместо своей? Ну как они там следят за «процессом»? Зачем вскрывают пробу Б? Почему бы лаборатории сразу не делать анализ пробы Б, если в результатах пробы А каждый имеет право сомневаться? И в чём всё-таки отличие А от Б?

Начнем с последнего.

Итак, спортсмен узнает, что он выбран для процедуры. Вот прямо сейчас узнал и прямо сейчас пойдёт. Уже здесь есть 2 варианта – его могут проводить, не сворачивая, не позволяя никуда заходить по дороге, а могут просто передать, что уже пора идти воооон в ту комнату, но не следят, насколько быстро ты придёшь и зайдёшь ли куда по дороге (т.е. есть возможность сделать «кое-что», но об этом позже). В реальности бывает и так и эдак.
Не рассматриваем вариант, когда спортсмен уклоняется, убегает, резко болеет и уезжает на скорой и т.п.

Его приводят в помещение, где сидят так называемые допинг-офицеры. Они выдают ему вот такой симпатичный рождественский набор.

Отмечу, что именно такой и только такой набор получают все спортсмены всех видов спорта во всех уголках земного шара, эти наборы производит 1 контора в мире.
50 долларов за пару пустых банок – неплохая монополия.

Для крови другие, но конторка, хе-хе, всё та же (вот уж где раздолье для любителей всяких теорий заговора).

Они действительно выглядят именно так. Я мог бы предоставить фотки из личного архива, но они точно такие же, проще загуглить, чем копаться в своих папках.

Писаете вы в левую пластиковую баночку (в те, которые справа, таки не очень удобно) и закрываете её желтой крышкой.
Передаете офицеру, тот на ваших глазах распечатывает упаковку банки А, снимает крышку, достает блокирующее красное кольцо внутри крышки (видно на картинке), только после этого банка может закрыться (до этого кольцо мешает). Он наливает часть мочи в банку А и закрывает её. Остатки выливают в банку Б и закрывают таким же образом.

Остальное понятно – вы расписываетесь, что ваша проба в банке с таким-то номером, эти документы есть и у вас и у них.

В чем прикол этих банок? В чем контроль?

Они чуть сложнее, чем из-под майонеза.

Банку такую можно только закрыть. Открыть её нельзя. Никак. (Нет, они не просто с контролем вскрытия, как, например, некоторые лекарства)

Читатель может задать совершенно логичный вопрос – а как вы достаёте мочу из неоткрываемой банки?

Мы её ломаем. Банка так придумана – она из толстого стекла, а крышка из достаточно сурового пластика с железной вставкой (она и мешает, зараза). Чтобы открыть, крышку нужно ломать. Надо признаться, это непросто. С улыбкой вспоминаю то, как мы открывали первую пробу в нашей лаборатории. Честь выпала мне. Но даже со специальным «ломатором» (купленным у всё той же конторы) я мучился где-то час с непривычки. Тот ещё процесс: дикий хруст, острые осколки летят во все стороны, да и сломать можно неудачно – осколок стопорит и всё равно не открыть. В общем, увлекательный процесс.

Ладно, я отвлёкся. Вся идея в том, что крышки эти можно разломать только 1 раз. А надписи на самих банках протравлены (красненькая А и синенькая Б – это не наклейки).
На крышках сверху номера дублируются и тоже протравлены. Подделать сложно.

И, как вы можете видеть, разницы между А и Б нет. И они обе приезжают в лабораторию.

Почему тогда они разные? Зачем их именно две?

Процедурно.

Юридически достоверным считается тот результат, который получен при вас лично. Т.е. вы стоите в лаборатории и смотрите на то, как ломают банку с вашим номером, забирают небольшой объем, обрабатывают мочу определенным образом (часа четыре) и помещают в анализатор (после чего ещё часа три-четыре и "расшифровывают" результат).

Вообще-то лаборатории пользуются презумпцией правоты (пока не доказано обратное), но в вопросе вскрытия пробы остается вот эта капля недоверия к лаборатории.

Видимо, это сакральный момент какой-то, людям кажется, что лаборатория если и может ошибиться, то только как-то перепутав исходные банки, а в последующем процессе анализа – не может (хе-хе, хе-хе-хе).

Так вот. Получается, надо возить спортсменов на вскрытие банок. Это неудобно. Только в московскую лабораторию 15 000 проб в год приходит. Сотня в день. Представили толпу?

Выход следующий. Пробы А лаборатория делает сама, никому ни в чем не отчитываясь (всё равно 97% проб отрицательные), когда же появляется положительная, то спортсмену предлагают воспользоваться своим правом провести тот же самый анализ, но уже в его присутствии.

А так как банку А уже сломали (и веры как бы нет), то для этого и служит банка Б, которая точно такая же. С той же мочой. И делать с ней будут то же самое.

Просто она ещё целая и можно провести этот пафосный процесс: 4-5 мужиков на максимально серьёзных щщах смотрят на банку, на номер, на номер в бумагах, на крышку, на номер на крышке, опять на номер в бумагах и так по кругу. Ну очень, в общем, тщательно проверяют, что банка реально ваша. Не слышал случая, чтобы не совпало.

Я участвовал в этом процессе с обеих сторон (и как представитель лаборатории и как представитель спортсмена): со временем все начинают улыбаться, потому что это очень смешно, всем становится понятно, что как раз здесь-то и нечего контролировать.

Вывод?

Проба А – это уже результат. Просто спортсмен имеет право не поверить, что открыли именно его банку, а не чужую.

А может поверить и сказать «я принимаю результаты и не хочу оспаривать работу лаборатории». Вот и всё. Твоя невиновность тут не при чем.

Как часто результаты пробы А и пробы Б совпадают?

Почти всегда. Особенно, если их делала одна и та же лаборатория.

Почему же вскрывают пробу Б?

Ошибочно считается, что принятие результатов пробы А это добровольное признание в преднамеренном употреблении допинга.

Если человек виновен, но шифруется, то демонстрирует крайнее удивление результатами.

Он думает, что своё удивление нужно подкреплять заявлениями о какой-то поразительной лабораторной ошибке и требовать повторный анализ того же образца. Некоторые просто надеются, что во второй раз у лаборатории такой результат не получится (вдруг уже «выветрилось»). Часто это их единственный шанс.
Некоторые действительно думают, что позволят заново сдать мочу.

Если человек не виновен (бывает и такое), то он вообще-то шокирован результатами и (если не целовался со всякими там по ночным клубам) почти уверен в лабораторном «косяке». И тоже просит переделать.
Но это так же бессмысленно.

Стоит ли требовать вскрытия пробы Б?

В любом случае нет.

Если ты виновен, не нужно играть лицом, как Людвиг Аристархович – это не помогает.
Соглашайся – быстрее пройдёт процесс + «сотрудничество со следствием».

А если ты невиновен и действительно подозреваешь лабораторию, то делать нужно так…

Отказываешься от вскрытия пробы Б в этой лаборатории и требуешь документацию по анализу.
Просто так ты не имеешь права передать пробу Б в другую, более надёжную по твоему мнению лабораторию. Тогда бы так все поступали. Сначала нужно найти формальный повод – косяк в документации лаборатории, достаточный для того, чтобы усомниться в качестве проведенной работы.

Это бывает очень редко, но бывает. Лаборатории в Катаре и в Монреале чуть-чуть отличаются.

В этом случае ты как бы точно так же формально соглашаешься с результатом А, но после экспертизы документации подаешь апелляцию на результат и требование повторного анализа в другой лаборатории. И вот теперь пробу Б действительно нужно вскрывать.

Лаборатории разве могут ошибаться?

Бывает всякое. Я сейчас не хочу это ворошить. Просто иногда бывает, что в другой лаборатории не находят. Шансы на это в любом случае выше, чем тупо вскрывать пробу Б в той же, где и А.

А зачем пробу А тогда закрывать так же тщательно?

Могут спросить – а что если 25 долларов сэкономить и пробы А реально в майонезные банки наливать? Ведь надежность нужна только в Б.

Не скажите, допинг-контроль – это такой процесс, где никто никому не доверяет. Офицеры спортсмену, лаборатория офицерам, офицеры лаборатории и дальше по кругу.
Больше всего конечно не верят спортсмену. И, надо отметить, есть за что…
Тут уж лаборатория хочет иметь гарантию, что довезли то, что надо, а не случайную пробу.

Так что будет с Сако?

Сако не стал оспаривать то, что это именно его проба. Однозначно не станет оспаривать и результаты лаборатории (лаборатория из Лондона относится к числу лучших). Его простор для манёвра – объяснение того, как эфедрин попал в его организм. Вряд ли он будет говорить, что ему подмешали запрещенную субстанцию в еду-питьё конкуренты (такая глупая отмазка очень распространена). Он будет настаивать на том, что употреблял на первый взгляд безобидный препарат и не обратил внимание на состав.

Здесь очень важно, что конкретно и насколько явно написано на этикетке этого жиросжигателя, насколько она однозначная и т.д. Ну и болтология адвоката.

В любом случае наш игрок получит от 6 до 12 месяцев дисквалификации. Скорее всего 12, но будем надеяться, что повезёт. 12 месяцев – это всё-таки целый сезон…

Мелким бонусом прилагаю главу о том, каким образом спортсмены улучшают результаты анализа своих проб ещё до того, как они попадут в лабораторию...

Как выглядит «процесс» и как можно выкрутиться?

Казалось бы, ну, подумаешь, допинг-контроль. Пронесу за ремнем грелку с бабушкиной мочой в туалет и перелью в эту их пластиковую посудину (с военкомом же прокатило!).

Очень редко удается сдавать пробу в таких комфортных условиях. Как правило, офицеры следуют требованиям, предъявляемым к процессу, эти требования разработаны для повышения надежности процедуры переноса мочи именно из вашего организма именно в эту баночку.

Вы заходите с офицером в помещение для сдачи пробы и не просто при нём сдаете пробу, нет. Представьте себе картину: вам нужно опустить всю нижнюю одежду до уровня ниже обоих колен, поднять всю верхнюю до уровня выше обоих локтей и живота и выдавить из себя не менее 100 мл жидкости перед стоящим прямо перед вами и смотрящим на вас в упор человеком.

Удивительно, но люди умудряются даже в таких условиях фальсифицировать пробу. Я не буду раскрывать все-все секреты и учить плохому, к тому же многие из этих секретов относятся к категории «18+», но об одном из самых экзотических способов таки расскажу...

К этому нужно быть подготовленным (к примеру, вас предупредили за несколько дней о том, что на тренировочную базу такого-то числа «внезапно и неожиданно» приедет допинг-контроль). Они часто так приезжают.
Прямо перед сдачей пробы (т.е. как только позвали), если есть минутка для уединения и миллилитров 150-200 какой-нибудь мочи, нужно опустошить свой мочевой пузырь, а затем наполнить его вот этой вот «левой» мочой при помощи катетера и ещё одной штуки.

Да, процедура неприятная и потенциально опасная для здоровья, но ради медалей и не так раскорячишься. У лабораторий есть возможности определить, что это проба не твоя (значит, нужно запастить своей родной «чистой» мочой впрок), есть возможность определить, что она старая (значит, нужно замораживать). И так далее и тому подобное. Иногда в пузырь «наливают» физ-раствор, но это совсем уж легко вскрывается. В общем, это целая вселенная.

И война технологий фальсификации и технологий их раскрытия не утихает и не утихнет.
Ровно как и сам допинг и борьба с ним...