Глен Джонсон: Эвра совершенно чётко дал понять, что не хочет пожимать руку Суареса

В тот момент, когда Луис Суарес, как показалось некоторым, отказался жать руку Патриса Эвра перед матчем на «Олд Траффорд», Глен Джонсон находился довольно далеко. Он не видел эпизода.

Однако, с тех пор он пересмотрел эпизод по телевизору множество раз и убеждён в том, что знает, что произошло. Об этом английский защитник «Ливерпуля» рассказал в большом эксклюзивном интервью Daily Mail, которое LiverBird.ru публикует без купюр.

«Эвра очень умно поступил на „Олд Траффорд“, — говорит Джонсон, протягивая руку корреспонденту. — Потому что, и я не просто так это говорю, если я хочу пожать вашу руку, я протяну её вперёд, вот так. Но если моя рука опущена вот так, почти висит, то это потому что, на самом деле, я не хочу пожимать вашу руку».

«Луис не пожал его руку, потому что рука Эвра была опущена. Что ещё должен был сделать Луис? Вы будете пожимать руку, если она почти совсем опущена? Конечно, нет. Но потом, из-за того, что Луис не сделал этого, Эвра схватил его, уже прошедшего мимо, за руку, как будто говоря всем „Смотрите, я хотел пожать ему руку, а он отказался...“»

«Он смотрел на Луиса так, будто говорил: „Ага, он прошёл, прошёл мимо, так что сейчас я его схвачу“... Возможно, Эвра целую ночь потратил на то, чтобы придумать, как сделать это. Всё это просто возмутительно».

На этой неделе Глен Джонсон стал первым из команды Кенни Далглиша, кто согласился в подробностях обсудить сагу «Суарес-Эвра», которая, по мнению многих людей, нанесла ущерб репутации «Ливерпуля».

Однако, те, кто считает, что эта история забыта, похоже, ошибаются.

Глен Джонсон оказался втянут в жаркий спор на расовые темы, к которому он не имел никакого отношения. Единственный чернокожий игрок первой команды «Ливерпуля» был раскритикован некоторыми другими чернокожими спортсменами за то, что поддержал Луиса Суареса после того, как Футбольная ассоциация признала уругвайца виновным в оскорблении Патриса Эвра на расовой почве в октябре 2011 года.

Экс-защитник «Манчестер Юнайтед» Пол Макграт через Twitter высказался в адрес Джонсона после того, как увидел, как тот вместе со своими партнёрами по команде надел футболку в поддержку Луиса Суареса перед матчем с «Уиганом».

«Если бы я был на месте Глена Джонсона, я бы бросил эту футболку на землю», — сказал тогда Макграт.

Несколько недель спустя игрок «Вустера» и сборной Англии по регби Марсель Гарви через ту же социальную сеть назвал Глена Джонсона «Дядей Томом». Этот термин используется для обозначения чернокожих, которые по своей воле раболепствуют перед белыми. Когда мы встретились на этой неделе, Джонсон всё так же недоумевал. Он был спокоен, но при этом недоумевал.

«Это всё потому, что я единственный чернокожий в клубе, — пожимает плечами Глен. — Если плохо то, что другие парни поддержали Луиса, это должно считаться настолько же плохим, насколько моя поддержка. Но люди кивают на меня, потому что я чернокожий».

«Это сообщение Макграта... оно и есть настоящий расизм. Когда говорят то, что сказал он, это расизм. Он сказал это мне только потому, что я единственный чернокожий, который носил эту футболку. Он обращался ко мне из-за моего цвета кожи».

«Слушайте, я думаю своей головой. Если я хочу что-то сказать или сделать, я это сделаю. Причина, по которой я надел эту футболку, в том, что я уверен на 100%, что Луис Суарес — не расист. Он один из парней в клубе, с которым я сдружился больше всех».

«Я не ушёл с Twitter, но теперь почти не использую его. Я получал в свой адрес просто бредовые сообщения. Это именно то, для чего многие туда приходят, — чтобы докопаться до кого-то другого. Я не говорил с Полом Макгратом на эту тему. На самом деле мне пофиг, что он думает на этот счёт. Я о нём ничего не знаю. Но если кто-то говорит вещи вроде тех, что сказал он, это хорошо показывает, что это за человек. Но это его проблемы».

«Что до регбиста... М-м-м, это было очень интеллигентное замечание, не так ли? Я не знаю, кто этот чувак. Ему следует думать о своём регби».

«Если бы я реагировал на все комментарии, мне пришлось бы спорить целыми днями, понимаете? Как я уже говорил, если кто-то пишет настолько тупые сообщения... в общем, выводы делайте сами».

Джонсон приехал в Уоррингтон, чтобы рекламировать новую коллекцию наклеек с английской сборной. У него куча дел, но он свободно продолжает разговор, подписывая для детей карточки.

Вообще-то обычно его сложно вытянуть на разговор, но сегодня Глен говорит открыто, вдумчиво и подробно на тему Суареса. Видно, что у него нет ни малейших сомнений в невиновности партнёра по команде.

Как и многие другие, я [корреспондент, берущий интервью — прим. ред.] резко критиковал то, как «Ливерпуль» повёл себя в этой истории. Тем не менее, слова Джонсона захватывают, пусть их и недостаточно для того, чтобы убедить меня в том, что Кенни Далглиш и его клуб в сложившейся ситуации повели себя наилучшим образом.

«Доказательства в итоге строились на словах Луиса против слов Эвра, — говорит Джонсон. — Я не говорю, что Эвра лжёт, но это лишь его слова против слов Луиса, разве не так? Так как же получилось, что всё целиком обернулось в пользу Эвра? Я работаю с [Суаресом] изо дня в день. Я целиком и полностью уверен, что он не говорил этого».

«С нынешними СМИ и тем, как они в итоге всё представили, возможно, идея с футболками была не самой лучшей. Что я могу сказать? Мы надели их, чтобы выразить поддержку Луису. Это не было посланием всем остальным. Это было только ради него».

«В итоге всё было представлено так, будто мы сделали заявление. Но это не так. Это была идея клуба. Но, разумеется, мы все её поддержали. На самом деле, мы не думали, как отреагируют люди».

Ключевым аргументом защиты Суареса было то, что слово negrito, которое он использовал в адрес Эвра в матче на «Энфилде» в октябре, не является оскорбительным в Южной Америке. Суарес играет в Европе с 2007 года. Многие считают, что он должен был понимать, что говорит.

Джонсон, однако, принимает сторону Суареса. Он выступил со словами поддержки через свой Twitter на следующий день после акции с футболками перед матчем с «Уиганом». Его вера в то, что правда на стороне Суареса, вызывает восхищение. Нет сомнений, что она является неподдельной, как и его страх за то, что Суарес может покинуть Премьер-лигу.

«Я написал в Twitter то, что думал, — вспоминает Джонсон. — Потом, когда я встретил его на следующий день, он подошёл и поблагодарил меня, и было видно, что это многое для него значит. Я написал это не для того, чтобы он сказал спасибо. Я просто хотел, чтобы люди знали мою точку зрения. Нравится вам или нет, мне пофиг».

«Думаю, ему было приятно, что его поддерживают партнёры по команде. Но думаю, что люди не представляют, что такие [эпизоды] тяжело пережить, и они могут разрушить карьеру. Он мог оказаться просто вынужден уйти из „Ливерпуля“. Он отличный парень и потрясающий игрок. Всё, чего он хочет, это выходить на поле и играть в футбол».

«Я не понимаю, как люди не могут взять в толк, что в его культуре слова negro и negrito — совершенно нормальны. То, что он не в своей стране, не заставит его отказаться от родного языка. Если мы приедем в другую страну, мы будем говорить так, как привыкли, разве не так? Я не могу понять, почему следование своей культуре должно вызывать проблемы в другой стране».

«Я работаю с ним изо дня в день. Я знаю, каков он. Люди со стороны этого не знают. И я своего мнения не изменю».

Глен Джонсон рос в Гринвиче, на юге Лондона, и ему приходилось драться с теми, кто оскорблял его из-за его цвета кожи. К счастью, за время его профессиональной карьеры с «Вест Хэмом», «Челси», «Портсмутом» и «Ливерпулем» кулаки ему оказались не нужны.

«Разумеется, с расизмом мне приходилось сталкиваться, — вспоминает защитник. — Как и любой ребёнок, я дрался, когда меня обзывали, а я реагировал на это».

«Но я думаю, что в футболе в этом смысле всё вполне неплохо. В этом сезоне было два серьёзных эпизода, связанных с двумя известными игроками, от которых такого не ждёшь. Но мне такого слышать от другого футболиста не доводилось ни разу. Никогда».

«Когда такое происходит, об этом вспоминают вновь и вновь, и затем в течение какого-то времени подобные эпизоды происходят снова. Потом об этом опять забывают».

«Это большое огорчение для всех тех, кто занимается кампаниями против расизма. Должно быть, они думают, что их работа пошла прахом. Но я так не думаю».

Джонсон может понять Суареса. В своё время у Глена тоже были проблемы, когда его обвиняли в несерьёзном отношении к делу.

Было две истории. Согласно первой, он забыл свой паспорт, когда он должен был отправиться в поездку за границу с «Челси», хотя на самом деле это была вина клуба. Вторая история — о том, как он, будто бы, пытался украсть из магазина... сиденье на унитаз.

«Было много рассказано и понаписано всякой ерунды, — говорит он. — Сейчас уже всё забыто, и теперь обо мне говорят только в связи с футболом. Но какое-то время по этому поводу была шумиха, поэтому я хорошо понимаю чувства Луиса. Куча грязи была вылита. Вторая история вообще идиотская. Смех да и только».

«Нет, ну судите сами, кто-нибудь может всерьёз поверить в то, что я бы это сделал? Какой вор пытается пройти через кассу с кредитной картой в руках, собираясь оплатить товар? Вообще-то он скорее попытается рвануть к двери, а?»

«Плохо, что такие вещи могут задеть чувства многих. Моей маме приходится выслушивать вещи, которые она не должна слышать. Моему брату приходится слышать такое, что он готов ввязаться в драку».

«Но сейчас всё позади. Теперь речь только о футболе. Это то, чего я и хочу».

В «Ливерпуль» Джонсона пригласил Рафаэль Бенитес. В прошлом сезоне Глену пришлось непросто под началом предшественника Далглиша Роя Ходжсона. Нынешний менеджер «Вест Бромвича», кажется, не слишком верил в то, что он хороший защитник. Такое Джонсону слышать уже доводилось.

«Это всего лишь мнение, не так ли? — говорит он. — Так обо всех говорят. Чем старше становишься, тем лучше начинаешь работать во всех компонентах. Надеюсь, что это и про меня».

Сейчас Джонсон прочно обосновался на «Энфилде», но в своё время ему пришлось доказывать, что он хороший игрок. Помог ему в этом его тогдашний тренер — Харри Реднапп, который сперва руководил «Вест Хэмом», где начинал Глен, а затем пригласил его и в «Портсмут».

«Всё, что я могу сказать о нём, это то, что он прекрасный человек и отличный тренер. Он очень мне помог. Когда мне было 15, он поверил в меня и дал мне возможность тренироваться и играть с первой командой. Он много помогал моей семье, когда я рос. Это во-первых».

«Затем он подписал меня в „помпи“, и там я ему верно служил. Он всегда верил в меня, и это очень здорово, потому что верили не все».

О нынешнем «Ливерпуле» можно думать всё, что угодно, но не вызывает сомнений единство команды и её целеустремлённость. Возможно, команде не удастся финишировать в четвёрке, что многими перед сезоном рассматривалось как само собой разумеющееся, но «Ливерпуль» уже выиграл Кубок лиги.

В «Ливерпуле» также снова Кенни Далглиш, легендарный менеджер, которым восхищаются в раздевалке команды так же, как и на Копе. Впрочем, к счастью для Джонсона и партнёров, шотландец быстро оставил свои попытки тренироваться вместе с командой.

«Сперва, когда он начал тренироваться с нами время от времени, ему требовалось несколько дней, чтобы отойти от тренировки, и после них он был просто мёртвым, — улыбается Джонсон. — После тренировок мы немного играли, и он даже мог присоединиться, но все слишком боялись оказаться рядом с ним, думая „Нельзя отбирать мяч у Кенни Далглиша!“»

«Всё равно было здорово. Он легенда как игрок и часть клуба. Он пришёл и удержал нас от краха. И он пригласил потрясающего тренера в лице Стива Кларка».

«Тренировки стали более серьёзными, и он вызывает у всех улыбку на лице».

«Мы единое целое. Мы защищаемся и всё делаем вместе. Мы близки на поле и вне его. В этом Кенни Далглиш хорош».

«Он делает упор на этом и следит за тем, чтобы никто не остался в стороне. Мы с нетерпением ждём тренировок, и это видно по нашим лицам».

Джонсон признаёт, что кампания, по результатам которой место в Лиге чемпионов не добыто, не может считаться безусловно успешной.

«Я бы не сказал, что это был бы успех, — говорит он. — Нам надо быть в четвёрке. Это то, что стоит для нас на первом месте».

Он достаточно умён для того, чтобы понимать, через что клубу пришлось пройти в этом сезоне. И ждать сейчас чего-либо рано. Надо, чтобы страсти улеглись.

Джонсон на «Энфилде» два с половиной года, но хорошо понимает значение репутации клуба. По нему видно, что ему не по душе обсуждать ситуацию вокруг Суареса.

Он не предпринимает попыток напасть на «Манчестер Юнайтед» или Эвра. Необходимо заметить, что в этом интервью ему просто были заданы конкретные вопросы, а он дал на них честный ответ.

Как и все, он хочет поскорее вернуться к футболу.

«Теперь только и можно слышать, как люди распевают на каждом матче, что „Ливерпуль“ — клуб расистов, — замечает он. — Но это не так. Мы не расисты. Произошёл один инцидент, который связывают с расизмом, но мы считаем, что это неправда. Так почему люди нас так называют? Люди хотели, чтобы в тот день [матч на ОТ — прим. ред.], что-нибудь случилось. Не знаю, почему им было просто не отменить рукопожатия, как они сделали это в матче между „Челси“ и КПР?»

«Печально, потому что матчи между „Ливерпулем“ и „Юнайтед“ всегда были известны своим противостоянием, борьбой за мяч, великолепным футболом, страстью к игре. А в тот день о футболе речи не шло, и это очень печально. Все думали о другом».

«Хорошо, что в итоге оба клуба выступили и сказали „Мы закрыли вопрос, он остался в прошлом. Давайте двигаться дальше“. Так и должно быть».

«Сейчас все снова должны начать любить ненавидеть друг друга. Но только по футбольным соображениям».