Шенкли: Моя история. Глава 13. Прощай, «Энфилд»

[Напоминаем, что биография Шенкли была написана в 1976 году, два года спустя после увольнения шотландца из «Ливерпуля». - прим. перев.]

После финала Кубка Англии я пришёл в раздевалку - тот человек с BBC принёс мой плащ, конечно! - и вдруг почувствовал себя уставшим, за все эти годы сразу. Я сказал парню, который убирался в раздевалке: «Принесите мне чаю и кусок пирога, ради Бога».

Когда я уселся за свой чай с пирогом, я уже всё решил. Если бы мы проиграли финал, я бы продолжил работать, но я думал: «Вот, мы выиграли Кубок, может, сейчас хороший момент, чтобы уйти». Я знал, что надо заканчивать.

Мы играли так хорошо, что могли бы выиграть с крикетным счётом. Мы сыграли идеально на главном футбольном стадионе страны. Мы знали, куда движется эта команда. Игра суперкубка, Черити Шилд, должна была состояться на «Уэмбли», и мне подумалось, что я вернусь на этот стадион, но уже не как менеджер.

Мы обыграли «Ньюкасл», игроки переоделись и всё немного успокоилось. Все были довольны, и мы увозили с собой на автобусе Кубок. Я сказал себе: «Вот и всё».

Кевин Киган потом сказал, что почувствовал моё настроение. Я не бегал по полю, празднуя с командой. Меня не носили на руках. Я предоставил сцену игрокам. Я был довольный, но уставший.

На моё решение повлияли многие вещи. Я провёл в футболе больше сорока лет как игрок и как менеджер, и это была непростая работа. Я побывал в таких выселках, как «Карлайл», «Гримсби», «Уоркингтон» и «Хаддерсфилд», где были хорошие игроки, но недоставало амбиций. Сложно добиться успеха, когда приходится продавать игроков.

Потом я пришёл в «Ливерпуль», где добился почти всего, чего хотел добиться. Конечно, мне бы хотелось выиграть Европейский кубок, но я выиграл всё остальное.

Я слишком долго был в деле, и подумал, что хочу отдыхать, проводить больше времени с семьёй и, пожалуй, больше радоваться жизни. Можно любить футбол, но он не перестаёт быть тяжёлой беспощадной работой, которая не прекращается ни на секунду. Нет времени остановиться и отдохнуть. Поэтому мне пришлось сказать, что я ухожу на покой. Так это называют, хотя я считаю, что человек уходит на покой тогда, когда он лежит в своём гробу, и кто-то приколачивает крышку гвоздями.

В глубине души я думал об этом ещё сезоном раньше. Несс спросила как-то: «Сколько это ещё будет продолжаться?» Я ответил: «Не знаю, не могу тебе сказать». Это было не её дело, это моё и только моё.

Когда мы говорили об этом позже, она спросила: «Ты уверен, что хочешь это сделать?» Она не хотела, чтобы я сделал что-то, чего не хотел - но мне это не помогло. Наверное, я ждал, что она скажет: «Да, время пришло». Но мы только что выиграли Кубок и были вторыми в чемпионате. Команду ждало большое будущее, потому что «Ливерпуль» выстроил систему. Люди настолько уважали «Ливерпуль», что почти боялись.

Я проработал в «Ливерпуле» пятнадцать лет, и в некотором смысле клуб восстал из мёртвых. Было мучительно больно говорить «Я ухожу». После победы в Кубке в 1974 мне пришла в голову мысль: «Если я останусь, то мы точно выиграем чемпионат в следующем сезоне, и тогда две мои команды выиграют чемпионат, потом Кубок, а потом опять чемпионат». На ужине в честь финала я сказал: «Чемпионат в следующем сезоне - пустая формальность. Эта команда готова ко всему».

Все ребята были хорошего возраста, не слишком старые и не слишком молодые. Когда начинается сезон, большинство команд говорят: «Если мы наберём 36 очков, мы будем в порядке». А я всегда говорил: «Если мы наберём 36 очков к Рождеству, мы будем в порядке». Я был совершенно уверен, что «Ливерпуль» снова выиграет чемпионат, хотя шанс был и у «Дерби».

Если бы Дон Реви ушёл из «Лидса» пораньше, тогда я, может, подумал бы: «О, теперь-то будет полегче! Лучше останусь!» С приходом новых людей в «Лидсе» всё бы спуталось, и на какое-то время они бы потеряли баланс. Этим можно было бы воспользоваться. Я мог бы поработать, пока «Лидс» не наладил бы дела. А если бы Дон перешёл в «Эвертон» - а такой вариант был - я бы точно остался в «Ливерпуле», чтобы играть против него!

В принципе, после стольких лет работы я мог бы, наверное, сказать так: «Слушайте, я отдохну три-четыре месяца, а потом начну всё заново». Но я так не сказал. Мне казалось, что это будет несправедливо по отношению к клубу, как будто я их просто использую.

Принять это решение было всё равно что присяжным сказать «Ладно, давайте его повесим». Мне понадобилось время, чтобы собраться с духом и сказать наконец: «Я ухожу». Я знал, что оставляю клуб в хорошем финансовом положении, с трофеями в музее и с хорошей командой. Когда уходишь из проблемной команды, люди могут тебя раскритиковать. С другой стороны, и про меня кто-то мог сказать: «Он ушёл, когда они были на вершине - наверное, побоялся, что начнётся тяжёлый период». Это полная ерунда, я сразу сказал, что готов оказывать клубу любую посильную помощь. Если бы у клуба были проблемы, я бы не ушёл.

Никто не заставлял меня уходить. Решение мы приняли с Несс. Тогдашний председатель, Джон Смит, предложил мне новый контракт. Он всё ходил и спрашивал у меня: «Вы из-за контракта переживаете? На какой срок вы бы хотели его подписать?» Я мог бы остаться, и с новой зарплатой.

Шли недели, и я совсем не радовался жизни, пока этот вопрос не был решён. Тогда я предложил директорам сделать перестройку в штабе, назначить кого-то изнутри.

Многие из штаба работали на «Энфилде» задолго до моего прихода и приняли мои идеи легко и быстро. Наша система была простой и практичной, и «Энфилд» стал неприступной крепостью. Все они были разумными и приятными людьми, и я набирал их в штаб, держа в уме долгосрочные планы. Боб Пэйсли, который был моей правой рукой, много лет трудился на благо клуба, и я считал, что он должен стать менеджером.

Джо Фэган руководил тренировками первой команды, а Ронни Моран - резервами. Мы наняли Роя Эванса и сделали его тренером, когда ему было всего двадцать семь. Рубен Беннет изучал наших соперников. Рубен - замечательный человек, из всего тренерского штаба именно с ним мы больше всего путешествовали. А Том Сондерс следил за развитием молодёжи. Том был школьным директором и отвечал за детскую команду «Ливерпуля». Его силами на «Энфилде» появились такие игроки, как Джимми Кейс и Дэвид Фэйрклаф.

Я понимал, что назначение постороннего человека нарушит всю нашу систему. Такое часто случалось в разных клубах. Это как бросить кошку в загон к курам - куры разлетятся к чертям! И не только это. Люди, много лет проработавшие в клубе, могли бы сказать: «Ради чего мы работаем? Вот появляется вакансия, а назначают какого-то чужака!» Новый человек может даже их уволить. Я выложил перед советом директоров аргументы, почему штаб должен остаться нетронутым - я считал, что это справедливо и правильно. Так и случилось.

Я ушёл с поста менеджера «Ливерпуля», но я не ушёл в отшельники, о нет!

Футбольному менеджеру никогда нет покоя. Даже летом, даже на отдыхе он кипит идеями. Расслабиться очень сложно, даже самым сильным из нас. Я не болел, ничего такого, но думал, что отдых и некоторое время без давления работы помогут мне восстановить силы. Я чувствовал, что попозже смогу снова приносить пользу. Я не собирался уезжать из Ливерпуля, и я хотел быть вовлечённым в футбол. Я хотел помогать «Ливерпулю», потому что этот клуб стал моей жизнью. Но мне не дали шанса.

Мне назначили пенсию и в мою честь провели матч - чудесный, незабываемый вечер. Я был готов работать на клуб за одну пенсию, ничего больше. Я был готов помогать в любой форме, просто советовать, если нужно, чтобы не мешать Бобу в его работе.

Всё было бы просто и ясно. Я бы забрал свои документы, но оставался бы на связи, и мог бы помочь при возникновении проблем. Может, проблем не возникало. Может, мои советы никому не были нужны.

Некоторое время я приходил на тренировки в Мелвуд, я ведь живу на той же улице. Но потом мне стало казаться, что лучше бы мне перестать. Я чувствовал некоторую неприязнь: «Какого чёрта он тут делает?» Так что я изменил свою жизнь. Я всё ещё тренируюсь понемногу, чтобы поддерживать кое-какую форму и чтобы делать что-то, похожее на мою прежнюю работу. Есть достаточно мест для тренировок, где меня рады видеть. Я перестал ходить в Мелвуд и заодно перестал ходить в директорскую ложу на «Энфилде». Я хожу на матчи, конечно, но сижу на трибуне. Я был бы рад, если бы меня приглашали на выездные матчи, но я ждал и ждал и ждал, пока не устал ждать.

Наконец, через двадцать месяцев, после очередной победы «Ливерпуля» в чемпионате, меня пригласили поехать в Брюгге на второй матч финала Кубка УЕФА. Я согласился, чтобы меня не сочли мелочным, но было уже слишком поздно. Я не мог перестать размышлять, почему же они так долго тянули. И я не был впечатлён организацией моей поездки в Брюгге, где меня разместили не вместе с клубной делегацией, а в другом отеле. Я нашёл это очень обидным.

Приглашение в Брюгге не могло компенсировать предыдущие двадцать месяцев, когда величайшей радостью для меня стало бы приглашение на выездной матч с «Миддлсбро» или «Тоттенхэмом». Если бы у меня спросили: «Не хотите ли поехать?», я бы ответил: «Да, конечно, хочу». Некоторые директора приглашают на матчи друзей. Я бы никому не мешал, никому не вредил. Но, видимо, я бы вызывал какие-то ассоциации, мысли. И, конечно, я бы переживал за победу не меньше менеджера, ведь все они были моими игроками.

Скоро я понял, что «Ливерпуль» предпочитает, чтобы я сам занимался своими делами - что я и начал делать. Я просил билеты у других клубов, когда в гости приезжал «Ливерпуль», или просто на матч других команд. И мне хватало приглашений от разных клубов. «Дерби Каунти» как-то пригласили меня на матч, и «Вест Хэм» попросили быть их гостем, когда они играли с «Ливерпулем» в Кубке Англии. Рон Гринвуд, генеральный менеджер «Вест Хэма», был очень приветлив. Томми Дохерти пригласил меня на «Олд Траффорд», когда «Манчестер Юнайтед» играл вечерний матч с «Ливерпулем». Томми предложил мне поужинать вместе в ресторане на стадионе, и мы прекрасно провели целый час, подшучивая друг над другом.

Сидни Рикс, один из директоров «Ливерпуля», сказал потом Томми: «Я вижу, Билл Шенкли здесь».

«Да», - ответил Томми. - «Ему здесь рады».

Я могу добавить, что и «Эвертон» находится в списке клубов, где мне были рады последние несколько сезонов. Меня теплее принимали в «Эвертоне», чем в «Ливерпуле».

Возмутительно и ужасно, что мне приходится писать такие вещи о клубе, который я помог сделать тем, чем он является сегодня. В противоположной ситуации я бы приглашал людей на матчи. Было бы невероятной честью стать директором «Ливерпуля», но я не могу ходить и говорить «Я бы хотел быть тем-то и тем-то». Это выпрашивание - а я не попрошайка! Нет, нет. Всё, что я делал, всё, что я имею - я всё заработал.

Я никогда не собирался полностью порвать с «Ливерпулем», но в то же время я не собирался лезть туда, где мне не рады. Может, я был кому-то обузой. Может, они думали, что я должен был сам попросить приглашения на матчи. Может, они вообще не думали об этом. Это их дело, меня это не касается.

Что бы ни случилось дальше, я всегда буду с особенной теплотой вспоминать один период работы на «Энфилде», когда всё в организации клуба было прекрасно. Тогда председателем был Эрик Робертс, финансовым директором - Эрик Сойер, а секретарём - Питер Робинсон. У нас были чудесные рабочие взаимоотношения. Примечательно, что я встречался с представителями «Ливерпуля» дома у отца мистера Робертса, Робсона Робертса - он был директором тогда, когда меня собеседовали на должность.

Я поработал с многими футбольными директорами и знал ещё многих других. В большинстве своём они искренние ребята, а работа у них непростая. Они должны быть рассудительными и осторожными. Они должны понимать бизнес и понимать игру. Они - влиятельные фигуры в создании успешного футбольного клуба. Для этого нужны хорошие игроки, хороший тренерский штаб - на одной волне с менеджером, хорошие директора и хороший секретарь.

Когда я пришёл в «Ливерпуль», секретарём был Джимми Макиннс, он уже умер. Джимми был честным парнем, но вспыльчивым. Иногда он бывал грубым с людьми - некоторые этого заслуживали! - но он всегда был джентльменом с теми, кого уважал. С некоторыми из нас он никогда не был резок. Другие находили его сложным в общении. Иногда я слышал, как он звонит кому-то по телефону, а потом вдруг БАМС! Трубка полетела на рычаг.

Джимми любил снукер и прилично играл. Бильярд был его отдушиной. Когда клуб начал преображаться, успех больно ударил по Джимми. У «Ливерпуля» в то время был небольшой штат сотрудников, и когда мы выиграли второй дивизион, вышли в полуфинал Кубка Англии, выиграли первый дивизион, а потом и Кубок, у Джимми прибавилось работы. Всё стало валиться на него, ему нужна была помощь, возможность делегировать часть работы.

Тут как раз появился Питер Робинсон. Он набрался опыта в нижних дивизионах, работал в «Брайтоне», и их менеджер Арчи Макоули позвонил мне и порекомендовал Питера, а я передал это совету. Не знаю, сильно ли это помогло Питеру, но я предложил его кандидатуру. Питер получил должность и преуспел.

В первую очередь Питер понимает людей и знает, как с ними обращаться. Он понимал меня. Я не пытался учить Питера его работе, а он не пытался учить меня - моей. Он появился в нужный момент, когда клуб становился всё более успешным, и мы собирались перестраивать стадион.

Около трёх лет наша четвёрка - мистер Робертс, мистер Сойер, Питер и я - решали все вопросы, которые нужно было решать. Именно в это время команда выиграла чемпионат и Кубок УЕФА в одном сезоне. Я не говорю, что это мы вчетвером выиграли дубль, но всё работало как часы, всё было в порядке - совет директоров, штаб и команда.

Вряд ли я когда-нибудь ещё буду полноценно вовлечён в управление футбольным клубом, хотя предложений хватает. Я думал, что меня могли бы пригласить помочь нашей сборной так или иначе, раз уж я ушёл из «Ливерпуля». Я не предлагаю себе должность менеджера Шотландии, вовсе нет. Но я уверен, что мог бы быть полезен сборной. Я часто видел, что они не самым лучшим образом используют своих талантливых игроков, и иногда было мучительно смотреть, как громят Шотландию, например, 5:1 от Англии на «Уэмбли» в 1975.

Я зарекомендовал себя как игрок и зарекомендовал себя как клубный менеджер. Возможно, кому-то я кажусь деспотом, который абсолютно всё забирает под свой контроль. Это миф. Я амбициозен не только в отношении себя, но и в отношении своих коллег. Футболисты нашей страны всегда были талантливы и одержимы игрой, и я уверен, что мог бы помочь им стать Брюсами и Уоллесами* футбола.

Сейчас я думаю о том, что хочу так или иначе помогать людям в футболе. Я мог бы просматривать игроков или команды, давать советы, помогать с тренировками, передавать накопленные годами знания. Хотя некоторые вещи не меняются. Как-то в «Престоне» мы обсуждали прошедший матч и полчаса уделили пропущенному голу. Голкипер сам начал разговор, но в конце концов перевёл стрелки на левого аутсайда!

*Роберт I Брюс, король Шотландии в 1306—1329, и Уильям Уоллес, борец за независимость Шотландии XIII века

Фотографии: liverpoolecho.co.uk, irishexaminer.com