Рэй Хоутон о Хиллсборо и сезоне 1988/1989

В апреле 2009 года, в преддверии двадцатой годовщины трагических событий на стадионе «Хиллсборо», унёсших жизнь 96 болельщиков «Ливерпуля», официальный сайт клуба взял большое интервью у полузащитника «красных» конца восьмидесятых-начала девяностых Рэя Хоутона, в которых тот вспомнил сезон 1988/1989 годов и рассказал, что он помнит о Хиллсборо.

С опозданием на два года Liverbird.ru публикует перевод этого интервью.

Прежде всего, Рэй, опиши ситуацию на начало сезона. Это лето 1988 года, и ты только что вернулся с Чемпионата Европы, каковы твои чувства?
Я вернулся с Евро в отличном расположении духа. Мы, сборная Ирландии, впервые попали на крупный международный турнир, обыграли Англию, а я забил свой первый гол. О том лете у меня остались прекрасные воспоминания... К сожалению, всего этого оказалось недостаточно, потому что мы проиграли Голландии в последнем матче. Мы были в восьми минутах от того, чтобы выйти в полуфинал, но, прежде всего, это было удовлитворительное выступление для первого турнира, на котором сыграла Ирландия.

Что ты думал о возвращении в Ливерпуль? Крэйг Джонстон сказал, что уходит, и ты, должно быть, с нетерпением ждал того, чтобы стать игроком основного состава...
Мы выдали отличную концовку предыдущего сезона и с лёгкостью взяли чемпионский титул. Но мы были огорчены поражением от «Уимблдона» в финале Кубка Англии, так что нам было, к чему стремиться. Осталась горечь во рту, и большинство ребят хотели поскорее вернуться и сделать сезон запоминающимся.

К сожалению, старт нам не очень удался. Мы поехали в Испанию на предсезонные сборы, и Алан Хансен получил ужасную травму. По всему выходило, что он пропустит некоторое время. Я делил с ним комнату, а потому мне пришлось стать его сиделкой, потому что надо было, чтобы его колено всё время находилось на весу.

Я как раз отлучился по одному из его поручений, когда выяснилось, что Иан Раш вернулся. Я спустился вниз в буфет и увидел Ронни Морана и Роя Эванса сидящими там. Они вовсю улыбались, что для этих ребят было весьма необычным. В первом матче мы по делу уступили «Атлетико», и я ожидал, что они будут угрюмыми.

Я сел рядом с ними и спросил, в чём дело. Они не сказали, чему именно так радуются, но я понял, что это что-то серьёзное, а через пару дней мы узнали, что Иан возвращается. Это серьёзно обрадовало всех тех, кто имел отношение к клубу. Потеря Алана была серьёзной, но возвращение Иана было фантастическим событием, потому что мы знали, что он может дать команде. Нас всех это известие очень порадовало.

Ты был удивлён тем, что Кенни Далглиш приобрёл форварда? Вы только что потеряли Алана Хансена, и вот-вот должны были лишиться и Гари Гиллеспи — не ожидал ли ты, что он будет искать ещё одного защитника?
Ну, на самом деле он так и сделал. Он приобрёл Дэвида Берроуза. Но, прежде всего, сам шанс вернуть Иана для Кенни значил очень много. Взаимопонимание, которое сложилось между ними, когда они играли вместе, давало ему полное представление о том том, что есть Иан Раш. Он знал, что это игрок, преданный «Ливерпулю» душой и телом.

У него не слишком хорошо складывались дела в «Ювентусе», и такой шанс упускать было нельзя. Он только расширил возможности, которые у нас уже были. Как по мне, великих игроков слишком много не бывает, а потому появление Раши, одного из лучших игроков в истории «Ливерпуля», было просто великолепной новостью.

А что насчёт Джона Олдриджа? Он не был разочарован? Ведь предыдущий сезон для него выдался великолепным...
Да, действительно, он таким выдался... Но я думаю, Джон из тех парней, которые в таких ситуациях просто опускают голову и работает. Он знает, если он в хорошей форме и забивает голы, он будет в составе. Если помните начало сезона, в гостевом матче против «Чарльтона» Джон оформил хет-трик, так что это на нём никак не отразилось. Если предстояла борьба за место в составе, он был к ней готов, и я думаю, он проявил себя с наилучшей стороны по ходу той кампании.

Ты был удивлён тому, насколько плохим получилось начало сезона для «Ливерпуля»?
Да. Когда пересматриваешь матчи на DVD, видишь, насколько плохи мы были в некоторых матчах. Думаю, это был где-то октябрь-ноябрь... Мы изредка побеждали, что было нехарактерно для «Ливерпуля». Может быть это было реакцией на предыдущую кампанию, когда мы так здорово начали и оставались непобеждёнными в первых 29 матчах или вроде того.

Мы завершили тот сезон не так, как хотели. Особенно в том, что касается Кубка Англии. Возможно, это отразилось на нас. Но спустя какое-то время у нас стало получаться, всё начало складываться, а забивных игроков у нас хватало. Джон Олдридж, Иан Раш, Питер Бирдсли и другие. Заслуга Кенни в том, что во многих из тех матчей он выпускал сразу пятерых игроков атаки — Джона Барнса слева, меня справа, а Питера Бирдсли, Джона Олдриджа и Иана Раша по центру.

Просто невероятно, какой ход мы набрали после Рождества. У нас было всё — напористость, нацеленность на результат и решимость его добиться. Я помню, что в какой-то момент отрыв «Арсенала» от нас составлял 15 очков, и даже букмекеры не считали нас в состоянии нагнать их. Но «Ливерпуль» нельзя списывать со счетов, потому что он всегда способен исправить ситуацию.

Игроки всегда верили в то, что вы сможете изменить ход событий?
Да, вы просто взгляните, какие у нас были игроки в атаке. В решающий момент Кенни выпускал нас всех вместе, и это демонстрирует качества менеджера, которыми он располагал, и его веру в своих игроков. Мы всегда чувствовали, что лишь вопрос времени, когда у нас станет получаться.

Возможно, всё началось с игры против «Шеффилд Уэнсдей» в гостях, когда мы проигрывали 0:2. Мы отыгрались, и в конце концов, почувствовали желание и жажду добиться результата. Итоговый счёт 2:2, и мы могли выиграть тот матч. Это показало нам, что у нас достаточно мастерства и веры в то, что мы можем выйти и сделать это. И это направило нас вперёд.

Когда стало понятно, что главным соперником станет «Арсенал»?
Мы знали, что у них отличная команда, но Джордж Грэм изменил им тактику. Они играли в три центральных защитника со Стивом Боулдом, Тони Адамсом и Дэвидом О'Лири и с винг-беками. Поэтому пять игроков фактически всегда находились ближе к их воротам, чем мяч. Мы знали, что их будет сложно обыграть. Им удалось великолепное начало кампании, а в таких случаях команда набирает ход и получает уверенность в своих силах.

Сезон также запомнился трагедией на «Хиллсборо». Как это отразилось на игроках?
В это сложно поверить, но даже сейчас, когда видишь эти цветы на поле, комок подкатывает к горлу. Тот день начинался, как любой другой день полуфинала. Мы с нетерпением ждали его. Мы играли там за год до того. Болельщикам «Ливерпуля» досталась та же трибуна, и мы не думали, что случится несчастье.

Это был прекрасный день для футбола. Игроки были взволнованы, для нас всё выглядело так же, как обычно, и всем, о чём мы думали, было выйти на поле, хорошо сыграть и выйти в очередной финал. Через шесть минут после начала встречи Питер Бирдсли попал в перекладину, и я помню, как ко мне подбежал болельщик «Ливерпуля» и сказал: «Там люди умирают».

В тот момент я даже не мог сообразить, что он под этим имел в виду. Моей первой мыслью было то, что, возможно, какие-то болельщики соперника оказались на трибуне «Ливерпуля» и возникла драка. Но я и вообразить не мог того, чем это в итоге оказалось. Нас увели с поля, пришёл судья и сказал: «Продолжайте разминаться, совсем скоро вы вернётесь на поле». Минут пять-десять мы разминались и болтали об игре. Чем больше проходило времени, тем лучше мы начинали понимать, что что-то не так.

Мы видели, как минут через 25-30 мимо раздевалок прошли болельщики «Ливерпуля», сказав, что там серьёзные проблемы. Затем Кенни Далглиш и Брайан Клаф вышли к фанам, чтобы сделать сообщение и постараться их успокоить. Но даже тогда никто не представлял себе, чему мы становимся свидетелями.

Когда вы поняли всю серьёзность случившегося? Вы поднялись наверх в ложу игроков и увидели происходящее на экране телевизора, не так ли?
Да, именно так мы и сделали. Семьи имели билеты в ложу игроков на банкет после матча, и обе команды были здесь и смотрели. Первое, о чём думаешь в такой ситуации, это безопасность твоей собственной семьи, и когда поднимаешься наверх и видишь, что они в порядке, это большое облегчение. Но потом мы увидели, кое-что из того, что происходило с болельщиками. Но только вечером, когда я вернулся домой и посмотрел Match of the Day, я по-настоящему понял всю серьёзность произошедшего.

Моей первой реакцией было злость. Я был зол на силы, которые отправили болельщиков «Ливерпуля» на ту трибуну. Зол на идиотов, из-за которых в первую очередь и были воздвигнуты эти решётки. Если бы у нас не было хулиганов, их не пришлось бы ставить, и, возможно, болельщики не погибли бы. Затем я погрузился в печаль от мысли о 95 болельщиках, которые в тот день потеряли жизнь. Наверное, это ещё всё сложилось лучше, чем могло бы, и к счастью, людей не погибло ещё больше. Это то, что останется с каждым игроком и каждым болельщиком до конца наших дней.

Что было сделано в последовавшие дни как дань уважения к усопшим?
Мы приехали на стадион. Там было множество болельщиков, которые искали, как помочь потерявшим близких, а те просто хотели быть рядом с футбольным клубом «Ливерпуль». Здесь они чувствовали себя лучше всего. Они просто хотели приехать, чтобы стать частью этого. Мы лишь слушали, что нам говорили семьи и искали решения.

Потом это стало нарастать, как снежный ком, когда жёны, подруги и так далее тоже стали приезжать, и их мы тоже слушали. Они просто хотели поговорить о футболе. Это было очень трудное время.

Вас попросили посетить похороны. Насколько трудно это было?
М-м-м... Мы с Джоном Олдриджем и Кенни Далглишем втроём отправились на первые похороны. Мы хотели, чтобы на похоронах побывали все. Я думаю, мы с Джоном посетили пять или шесть, но мы все сами этого хотели. Эти болельщики были частью и нашей жизни. Они приходили и поддерживали нас. «Ливерпуль» — по-настоящему семейный клуб, и мы чувствовали, что это правильно, что мы отдаём им дань уважения. Мы посетили так много похорон, как смогли.

Футбол, должно быть, в то время у каждого из вас отошёл на дальний план...
Думаю, если бы [Футбольная] лига приняла решение и сказала бы, что мы больше играть не будем, мы были бы этому очень рады. Но это зависело не от нас. Игроки не хотели продолжать. Джону Олдриджу пришлось сложнее, чем остальным, потому что он местный парень. Он переживал больше всех. Он был одним из них. Он бывал на Копе в детстве и, возможно, знал кого-то из погибших.

Поскольку я жил неподалёку от него, я сперва увидел, как сильно это коснулось его, а уже потом и других игроков. В какой-то момент мы узнали, что сезон будет продолжен. Как профессионал ты делаешь всё, чтобы выступить как можно лучше в любой ситуации. Было очень сложно, и продолжать играть никто из нас не хотел.

Многие игроки после трагедии были вызваны на сборы национальных сборных, но решили не ехать. А ты поехал. Почему?
Я сел и обдумал это решение. С какого-то момента мы знали, что сезон продолжится. Некоторые из нас поехали и сыграли. Джон Олдридж отказался. В тот момент он просто не мог играть, и я хорошо понимаю его. Но я решил, что надо двигаться дальше. Я думал о том, что я профессионал. Да, быть может, это не доставило мне удовольствия, но мне надо было как-то пережить это.

В какой-то степени это помогло мне пройти через переживания и боль от того, что я увидел. Я знал, что жизнь должна продолжаться, поэтому я принял решение сыграть. Это было сделано не потому, что я хотел насладиться собой. Я просто думал, что для меня самого такое решение будет наилучшим.

Первой игрой клуба стал товарищеский матч против «Селтика». Чем для тебя стал этот матч?
Это стало облегчением для многих из наших игроков. Нам надо было отправиться туда, чтобы вспомнить, что же это такое, снова играть в футбол, а для этого нет лучше места, чем «Селтик». Оба клуба испытывают друг к другу колоссальное уважение. В тот день повсюду были видны все флаги и шарфы, и это было потрясающе.

Кенни тоже играл, и это было здорово, потому что мы знали, что он, как менеджер, чувствовал огромную ответственность. Он и его семья очень сильно переживали всё это. Так что, я думаю, он просто вновь хотел вернуться к работе менеджера и показать болельщикам «Ливерпуля», что нам надо пережить это, и что мы сделаем всё, что в наших силах.

Достаточно символично, что первым матчем в лиге стала игра против «Эвертона». В этом матче город показал себя единым целым, не так ли?
Да, и я думаю, что футбол тоже. Стоило посмотреть, что происходило на других стадионах, неважно, был ли это «Тоттенхэм», «Эвертон» или «Манчестер Юнайтед» — все выразили свою поддержку. Они бы очень не хотели, чтобы такое произошло с их собственными болельщиками, так что, я думаю в том случае это было футбольное единение и единение города Ливерпуля. Я думаю, фаны «Эвертона» чувствовали боль игроков «Ливерпуля» и всех жителей Ливерпуля, в целом.

Был сыгран полуфинал, и оказалось, что предстоит Мерсисайдский финал. Что чувствовали игроки? Думали ли вы «Мы должны выиграть этот трофей для болельщиков»?
Думаю, да. У игроков это чувство превалировало над всеми остальными. Но это не было похоже на обычную игру между «Эвертоном» и «Ливерпулем», фокус оказался смещён. Обстановка была гораздо приятнее и более домашней. Хорошо, что сложилось так, что в этот день весь город Ливерпуль объединился. Не думаю, что «Эвертон» мог выиграть тот матч. Было почти предначертано, что его выиграем мы.

Это был эмоциональный день, но ожидал ли ты, что поединок получится настолько драматичным?
Нет, не ожидал. Мы вели со счётом 1:0, и оставалось всего пару минут до конца. «Эвертон» толком ничего не сделал, чтобы выиграть этот матч. Но футбол — игра забавная, и они забили гол буквально из ничего. Впереди было много их игроков, но работы у Брюса Гроббелара почти не было. А потом мы на секунду расслабились, и Стюарт Маккол сравнял счёт. Пришлось играть ещё тридцать минут в тот такой тёплый день. Конечно, все несколько выдохлись.

Насколько для Джона Олдриджа было важно забить?
Очень важно. Все сочувствовали Джону, когда он не реализовал пенальти в финале против «Уимблдона» за год до этого, поэтому было очень здорово, что он смог забить так быстро. Комбинация получилась отменной, и когда он вышел на вратаря, было понятно, что он не упустит своего. Это было убойное завершение атаки, и у Невилла Саутхолла не было ни единого шанса. После этого все пришли в себя. Джон был очень рад, но не за себя, а за болельщиков, которые приехали на матч, и он хотел разделить эту радость с ними.

Разумеется, героем стал Иан Раш. После полного травм сезона в этот день он доказал, насколько важен...
Да, должно быть болельщиков «Эвертона» тошнит при одном виде Раши. Стоит только вспомнить, сколько голов он им забил за эти годы. Должен сказать, что те два гола, которые он забил в тот день, тоже получились превосходными. В первом эпизоде он обвёл Кевина Ратклиффа и нанёс потрясающий удар прежде, чем защитники «Эвертона» успели среагировать.

Мы вышли вперёд 2:1, но стоит отметить «Эвертон», который отыгрался благодаря ещё одному голу Стюарта Маккола, который сделал счёт 2:2. Мы старались забить ещё и, в конце концов, отметились третьим и последним голом — Раши отправил мяч в сетку головой. Он лишь слегка коснулся его, чтобы послать его в угол. Но навес Джона Барнса был настолько хорош, насколько это только можно себе представить. Он был идеально точным — прямо поверх всей защиты, и они ничего не могли с ним сделать.

Думаю, это выбило почву у них из-под ног и отыграться в третий раз они уже не смогли. После этого у нас было ещё много моментов. Пара была у Питера, и один — у меня. Перед матчем Кенни сказал — если выходишь один на один с Невиллом Саутхоллом, посылай мяч верхом, потому что он всегда падает вниз, и что сделал я? Послал мяч низом. Всегда слушай тренера!

И каково это было после финального свистка схватить, наконец, кубок?
Я чувствовал себя совершенно выжатым. Это был очень волнующий день, и мы хотели разделить эмоции с болельщиками «Ливерпуля». Но не только с ними. Мы праздновали вместе с жителями Ливерпуля в целом, потому что болельщики «Эвертона» сделали этот день таким особенным. Они хотели придти и отдать дань уважения погибшим. Я думаю, им удалось это, и благодаря им этот день получился таким особенным. Всё было подчинено идее о том, чтобы приехать и показать всё, на что мы способны, в память о погибших людях. Я очень рад, что нам это удалось.

Насколько ты был уверен в том, что вы сможете продолжить начатое и удачно завершить кампанию в лиге?
Ну, после этой встречи у нас оставалось ещё два матча. Сначала игра против «Вест Хэма», который находился внизу таблицы и боролся за выживание. Вторым был важнейший поединок против «Арсенала». Сегодня мы смеёмся, когда слышим о том, как люди говорят об уставших игроках. В тот раз мы в субботу играли финал Кубка, во вторник — против «Вест Хэма», а в пятницу — против «Арсенала». А потом в субботу Джон Олдридж, Стив Стонтон и я должны были лететь в Дублин — после поражения от «канониров» в воскресенье нам предстоял отборочный матч к Чемпионату мира в Дублине. Сыграть четыре важнейших матча за восемь дней — это просто невероятно. В преддверии последних матчей нам придавала сил победа над «Эвертоном» в кубке. Мы чувствовали, что сильны, и понимали, что располагаем игроками, которые способны сыграть хорошо в последних матчах сезона.

Это была невероятная концовка сезона, и счастье было так близко в матче против «Арсенала»...
Да, куда уж ближе. Я помню, как Стив Макмахон поднимает палец вверх, показывая всем остальным, что осталась всего одна минута. К сожалению, мы не продержались. Когда смотришь на то, как Тони Адамс поднимает трофей, чувствуешь восхищение болельщиками «Ливерпуля», многие из которые остались на трибунах, чтобы поаплодировать. Многие болельщики ушли, но это их право. Мой друг Брайан Уилкс, с которым я знаком уже почти тридцать лет, является владельцем сезонного абонемента «Арсенала», и он приехал на этот матч. После матча мне надо было встретиться с ним, и он, разумеется, весь сиял от счастья в то время, как я был совершенно опустошён.

Единственное моё сожаление, связанное с карьерой, заключается в том, что я не свалил Майки Томаса, когда он на последней минуте рвался к воротам. У меня был шанс нарушить на нём правила, но я замешкался, и в результате случилось то, что случилось. Каждый раз, когда я теперь пересматриваю этот эпизод, я думаю: «Вали его!» Он прорвался к воротам чуть раньше в том матче и запорол момент, когда пробил точно в Брюса Гроббелара, но во второй раз нам уже так не повезло.

Не знаю, может быть дала о себе знать усталость. Кто-то говорит, что Джон Барнс должен был выбить мяч на трибуны, когда он прорвался по флангу на последних секундах. Но это было не в его манере. Джон был прирождённым футболистом. Он был лучшим игроком из тех, с кем я играл в «Ливерпуле». Он думал, что мы можем забить, и у него нельзя его отнять образа мышления.

Этот матч мы провели не лучшим образом. Думаю, если бы мы подходили к нему с другим настроем, нуждаясь в победе, результат был бы другим. Но мы старались удержать разницу в один мяч, и это изменило ход наших мыслей. Мы стали уделять больше внимания защите, зная, что мы можем позволить себе проиграть 0:1. Мы не сыграли в тот нормальный атакующий футбол, который показывали обычно.

Тяжело было видеть, как «Арсенал» взял свой трофей на «Энфилде»?
Я никогда не делал дубль, в отличие от многих ребят в команде. Это была моя мечта, которую мы упустили в предыдущем сезоне в игре против «Уимблдона», и я думал, что удастся осуществить её в этом году. С января мы много работали, чтобы догнать «Арсенал», и к последней игре достигли преимущества в три очка. После всего, что случилось на «Хиллсборо», после победы в Кубке Англии, титул в лиге был бы особым подарком для наших болельщиков. Но трофей уплыл из наших рук, благодаря голу на последних секундах.

Учитывая то, что случилось в том сезоне, было ли достижением так близко остановиться от чемпионства?
Не особо. Если вы — «Ливерпуль», на вас всегда возлагаются ожидания. Мы выиграли чемпионство в предыдущем сезоне достаточно легко. Этот год был другим, но мы показывали качественную игру и также могли победить. Если вы — «Ливерпуль», вы должны выигрывать трофеи. История подтверждала это, и все игроки, которые на тот момент были здесь, сознавали это. К сожалению, тем вечером мы не были достаточно хороши. Некоторые говорят, что всё решает не одна игра, а весь сезон. Но мы проиграли даже не по разнице забитых/пропущенных мячей. По-моему, это было по количеству забитых голов. Это стало большим огорчением для всех нас, но мы извлекли из этого урок.

Считаешь ли ты, что «Ливерпуль» того периода был лучшей атакующей командой за всю его историю?
О, я не знаю. Очень тяжело судить различные поколения. Я не считаю это правильным. Я могу только сказать, что играть за «Ливерпуль» эти пять лет было для меня большой честью. Досадно было лишь то, что мы не могли играть в Европе, поскольку, думаю, мы были способны далеко пройти в Кубке чемпионов. Думаю, что каждый болельщик «Ливерпуля», который ходил тогда на игры, находил их увлекательными. Да, мы не всегда показывали блестящий футбол и порой могли побеждать не самым лучшим образом. Но у нас были прекрасные игроки в атаке, такие как Питер Бирдсли и, что важнее, Джон Барнс.

Те два года против него было просто невозможно играть. Когда у меня спрашивают, кто был лучшим футболистом, с которым мне приходилось играть, я всегда называю Джона. Он был очень хорош. У меня остались фантастические воспоминания, и огромной честью было выступать за тогдашний «Ливерпуль», так как играли мы действительно здорово. Ты подходил к матчам, думая только о победе. Два сезона кряду мы были близки, чтобы сделать дубль, и только последний матч каждой кампании мешал нам сделать это.

Вы выиграли титул на следующий год, это стало утешением?
О да. От Ливерпуля всегда ждут успеха. А успехом всегда считалась победа в чемпионате. Если спросить сейчас Стивена Джеррарда и Джейми Каррагера, чего они хотят, это будет титул Премьер-лиги, которого у них ещё не нет. В наше время было то же самое. Это был наш хлеб, по которому нас и оценивали.

Как ты считаешь, за эти двадцать лет, которые отделяют сегодняшний день от трагедии на «Хиллсборо», остались узы между игроками того времени и семьями и друзьями погибших?
Ну, мы редко встречаем друг друга, потому что сейчас разбросаны по всей стране. Но это мы не забудем никогда. Это вытравлено в мозгу каждого из нас. Даже если вы не были там в тот день, он всё равно останется значимым для вас. В этом сезоне [2008/2009] «Ливерпуль» имеет шанс добиться результата в лиге, и я думаю, что это стало бы отличным посвящением тем людям, которые отдали тогда свои жизни.

Перевод: Иван Потапов, Светлана Стреж